В.Дегтев. Аморальный приказ
Смысловик № 8
Шли мы тогда из Владивостока в порт Ванино. Рейс был последний в сезоне. Шансов успеть до ледостава почти не оставалось. Из Ванино сообщили, что у них на рейде уже появлялись льдины. Я недоумевал: зачем послали так поздно? Однако надеялся, что зима припозднится и удастся проскочить. Тихая и теплая погода в Японском море давала основания для таких надежд.
На борту у меня был «особый груз» - осужденные священники, настоятели монастырей, высшие иерархи. Надо сказать, однажды мне уже приходилось переплавлять заключенных - страшно вспомнить... В этот раз - совсем другое дело. Ни тебе голодовок, ни поножовшины, ни шума, ни крика. Охранники маялись от безделья. Они даже стали их выпускать на палубу гулять, не боясь, что кто-нибудь из осужденных бросится за борт. Ведь самоубийство по христианским понятиям - самый тяжкий грех. На прогулках святые отцы чинно ходили по кругу, худые, прямые, в черных длинных одеждах, ходили и молчали или тихо переговаривались. Странно, но, кажется, никто из них даже морской болезнью не страдал, в отличие от охранников, всех этих мордастых увальней, которые, чуть только поднимается небольшая зыбь, то и дело высовывали рожи за борт...
И был среди монахов мальчик Алеша. Послушник, лет двенадцати от роду. Когда в носовом трюме устраивалось моление, часто можно было слышать его голос. Алеша пел чистейшим альтом, пел звонко, сильно и с глубокой верой, так что даже грубая обшивка отзывалась ему. У Алеши была собака Пушок. Рыжеватый такой песик. Собака была ученая, понимала все, что Алеша говорил. Скажет мальчик, бывало: «Пушок, стой!» - и пес стоит на задних лапах, как столбик; прикажет: «Ползи!» - и пес ползет,
высунув от усердия язык, вызывая у отцов смиренные улыбки, а охрану приводя в восторг; хлопнет в ладоши: «Голос!» - и верный друг лает заливисто и с готовностью: «Аф! Аф!». Все заключенные любили Алешу и его кобелька. Полюбили его и матросы, даже охрана улыбалась при виде этой парочки. Пушок понимал не только слова хозяина, он мог читать даже его мысли: стоило Алеше посмотреть в преданные глаза, и пес уже бежал выполнять то, о чем мальчик подумал.
Наш замполит, Яков Наумыч Минкин, в прошлом циркач, восхищался Пушком: уникальная собака, с удивительными способностями, цены ей нет. Пытался прикармливать пса, но тот почему-то к нему не шел и корма не брал. Однажды на прогулке наш старпом подарил Алеше свой старый свитер. С каждым днем заметно холодало. Мальчик зяб в своей вытертой ряске. Алеша только посмотрел Пушку в глаза - и пес, подойдя к старпому, лизнул его в руку. Старик так растрогался.
Возвращаясь к хозяину, пес ни с того ни с сего облаял Якова Наумыча, спешившего куда-то. Чуть было не укусил. Мне непонятно было такое поведение собаки. Однако на другой день все стало ясно. Я зашел к замполиту в каюту неожиданно, кажется, без стука, и увидел в его руках массивный серебряный крест. Яков им любовался... Крест был прикреплен колечком к жетону. Жетон был увенчан короной, на нем - зеленое поле, а на поле -серебряный олень с ветвистыми рогами, пронзенный серебряной стрелой. Яков перехватил мой взгляд. «А наш-то послушник, оказывается, князь!» - сказал он как ни в чем ни бывало и кивнул на крест с гербом.
Вот так мы и шли пять суток.
И вот на шестой день плавания Яков спросил координаты. Я сказал. Он озадаченно пробурчал что-то и спустился в носовой трюм. Вскоре вернулся с Пушком под мышкой. Пушок скулил. Алеша, слышно было, плакал. Кто-то из монахов успокаивал его. Замполит запер пса в своей каюте, и я расслышал, как он резко одернул старпома, попытавшегося было его усовестить: «Не твое дело!» После чего послонялся какое-то время по палубе, нервно пожимая кулаки, потом опять сходил в свою каюту и вернулся с черным пакетом в сургучных печатях. Вновь спросил у меня координаты. Я сказал: такие-то. Тогда он торжественно вручил мне пакет. Я сломал печати. В пакете был приказ.
Вы слышите - мне приказывалось: остановить машину, открыть кингстоны и затопить пароход вместе с «грузом». Команду и охрану снимет встречный эсминец. Я опешил. И с минуту ничего не мог сказать. Может, ошибка? Но тут подошел радист и передал радиограмму с эсминца «Беспощадный боец революции Лев Троцкий» - корабль уже входит в наш квадрат.
Что я мог поделать - приказ есть приказ! Помня о долге капитана, я спустился в каюту, умылся, переоделся во все чистое, облачился в парадный китель, как требует того морская традиция. Внутри у меня было как на покинутой площади... Долго не выходил из каюты, находя себе всякие мелкие заботы, и все время чувствовал, как из зеркала на меня смотрело бескровное, чужое лицо.
Когда поднялся на мостик, прямо по курсу увидел дымы эсминца. Собрал команду и объявил приказ. Повел взглядом: кто?.. Моряки молчали, потупив глаза, а Минкин неловко разводил руками. Во мне что-то натянулось: все, все они могут отказаться, все - кроме меня!..
-В таком случае я сам!..
Спустился в машинное отделение - машина уже стояла, и лишь слышно было, как она остывает, потрескивая, - и со звоном в затылке отдраил кингстоны. Под ноги хлынула зеленая, по-зимнему густая вода, промочила ботинки, но холода я не почувствовал.
Поднявшись на палубу - железо прогибалось, - увидел растерянного замполита, тот бегал, заглядывал под снасти и звал:
-Пушок! Пушок!
В ответ - ни звука. Из машинного отделения был слышен гул бурлящей воды. Я торжественно шел по палубе, весь в белом, видел себя самого со стороны и остро, как бывает во сне, осознавал смертную важность момента. Был доволен тем, как держался, казался себе суровым и хладнокровным. Увы, не о людях, запертых в трюмах, думал, а о том, как выгляжу в этот роковой миг. И сознание, что поступаю по-мужски, как в романах - выполняю ужасный приказ, но вместе с тем щепетильно и тщательно соблюдаю долг капитана и моряка, - наполняло сердце трепе-
том и гордостью. А еще в голове тяжело перекатывалось, что событие это - воспоминание на всю жизнь, и немного жалел, что на судне нет фотоаппарата... Из трюмов донеслось:
-Вода! Спасите! Тонем!
И тут мощный бас перекрыл крики и плач:
-Помолимся,
братия! Простим им, не ведают, что творят.
Свя-тый Бо-о-же, Свя-тый Кре-епкий,
Свя-тый Бес-с-смерт-ный,
поми-и-илуй нас! - запел он торжественно и громко.
За ним подхватил еще один, потом другой, третий. Тюрьма превратилась в храм. Хор звучал так мощно и так слаженно, что дрожала, вибрировала палуба. Всю свою веру вложили монахи в последнюю молитву. Они молились за нас, безбожников, в железном своем храме. А я попирал этот храм ногами...
В баркас спускался последним. Наверное, сотня крыс прыгнула вместе со мной. Ни старпом, ни матрос, стоявшие на краю баркаса, не подали мне руки. А какие глаза были у моряков!.. И только Яков Наумыч рыскал своими глазами-маслинами по палубе, звал собаку:
-Пушок! Пушок! Чтоб тебя!..
Пес не отзывался. А пароход между тем погружался. Уже осела корма и почти затихли в кормовом трюме голоса. Когда с парохода на баркас прыгнула последняя крыса, - она попала прямо на меня, на мой белый китель, - я дал знак отваливать. Громко сказал: «Простите нас!» - и отдал честь. И опять нравился самому себе в ту минуту...
-Подождите! - закричал замполит. - Еще чуть-чуть. Сейчас
он прибежит. Ах, ну и глупый же пес!..
Подождали. Пес не шел. Пароход опускался. Уже прямо на глазах. И слабели, смолкали один за другим голоса монахов, и только в носовом трюме звенел, заливался голос Алеши. Тонкий, пронзительный, он звучал звонко и чисто, серебряным колокольчиком - он звенит и сейчас в моих ушах!
-О мне не рыдайте, плача, бо ничтоже начинах достойное...
А монахи вторили ему:
-Душе моя, душе моя, восстань!..
Но все слабее вторили и слабее. А пароход оседал в воду и оседал... Ждать больше было уже опасно. Мы отвалили.
И
вот тогда-то на накренившейся палубе и появился пес. Он
постоял, посмотрел на нас, потом
устало подошел к люку, где все
еще звучал голос Алеши; скорбно, с
подвизгом, взлаял и лег на
железо.
Пароход погрузился. И в мире словно лопнула струна... Все заворожено смотрели на огромную бурлящую воронку, кто-то из матросов громко икал, старпом еле слышно бормотал: «Со святыми упокой, Христе, души рабов Твоих, иде же несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная...» - а я тайком оттирал, оттирал с белоснежного рукава жидкий крысиный помет и никак не мог его оттереть...
Вот вода сомкнулась. Ушли в пучину тысяча три брата, послушник Алеша и верный Пушок...
Советуем поступить следующим образом: сами вопросники оставьте себе (можете на них ничего и не писать) а на отдельном листочке напишите ряд цифр (1,2,3…8) и рядом напишите Ваш ответ (а, б, в, г… и так далее). Развернутой аргументации приводить не обязательно, хотя и не запрещается. Словом, всё – на Ваше усмотренье.
Не забывайте в своей работе писать фамилию, имя и номер отряда
Вопросы к СМЫСЛОВИКУ № 8. Выберите правильный ответ.
1. Почему не боялись выпускать заключенных гулять на палубу?
|
а) |
они были в кандалах и не могли быстро передвигаться |
|
б) |
одного из них охранники избили, сказав, что так будет с каждым непослушным и "церковники" испугались |
|
в) |
если человек следует голосу своей совести, то он автоматически выполняет и внешние более легкие предписания, которые совпадают с требованиями совести |
2. Послушнику Алеше было 12 лет от роду и, не смотря на юный возраст, он посвятил свою жизнь служению Богу. Как думаете, что могло побудить его к этому (выберите вариант ответа и поясните, почему так решили:
|
а) |
Стремление быстро подняться в иерархии духовенства (стать начальником монастыря или даже епископом) |
|
б) |
Потому, что так делали многие и он не задумываясь последовал их примеру |
|
в) |
По любви к Богу |
|
г) |
Чтобы спастись от голодной смерти |
3. Сейчас при некоторых монастырях существуют детские приюты. Если бы Вам предложили выбор: поступить в приют и соблюдать все монашеские порядки (пост, молитва, послушание) или скитаться по вокзалам и подземным переходам, но сохранить "независимость", то что для себя избрали:
|
а) |
приют при монастыре |
|
б) |
скитания по вокзалам |
4. "Наш замполит, Яков Наумыч Минкин, в прошлом циркач, восхищался Пушком: уникальная собака, с удивительными способностями, цены ей нет. Пытался прикармливать пса, но тот почему-то к нему не шел и корма не брал". Некоторые люди относятся к животным лучше, чем к своим собратьям. Считаете ли это нормальным явлением или таким людям нужно что-то менять в себе?
|
а) |
животное, в отличие от человека, никогда не предаст, а потому Минкин правильно поступил, когда Пушка любил больше людей |
|
б) |
если не можем найти общего языка с людьми, то виноваты в этом не они, а мы сами, т.к. в других людях прекрасно уживаются и хорошие теплые взаимоотношения с окружающими и любовь к животным |
|
в) |
Да, конечно, нужно поменять обстановку в квартире и тогда мы сразу станем добрыми и радушными |
5. Прочитайте, как вели себя заключенные во время погружения парохода. Как вы думаете, если бы на месте заключенных оказался ваш класс (отряд), смог ли бы ребята вести себя достойно?
|
а) |
да |
|
б) |
нет |
|
в) |
не знаю |
6. Собака могла спастись, если бы послушала замполита, но она осталась у люка, где все еще звучал голос Алеши. Можно ли сказать, что она совершила подвиг? Смогли бы вы в подобной ситуации оставить друга?
|
а) |
да |
|
б) |
нет |
|
в) |
не знаю |