А для чего жить-то? (из рассказа Л.Н.Толстого "Где любовь, там Бог")

Смысловик  №3

Жил в городе сапожник Мартын Авдеич. Жил он в подвале, в маленькой комнатке об одном окне. Окно было на улицу. В окно видно было, как проходили люди; хоть видны были только ноги, но Мартын Авдеич по сапогам узнавал людей. Мартын Авдеич жил давно на одном месте, и знакомства

знаешь? Купи Евангелие и читай, там узнаешь, как для Бога жить. Там все показано.

И запали эти слова в сердце Авдеичу, и пошел он в тот же день, купил себе Новый Завет крупной печати и стал читать.

Хотел Авдеич читать только по праздникам, да как начал чи­тать, так ему на душе хорошо стало, что стал каждый день читать. Другой раз так зачитается, что в лампе весь керосин выгорит, и все от книги оторваться не может. И стал так читать Авдеич каж­дый вечер. И чем больше читал, тем яснее понимал, чего от него Бог хочет и как надо для Бога жить; и все легче и легче ему ста­новилось на сердце. Бывало, прежде спать ложится, охает он и крехчет и все про Капитошку вспоминает, а теперь только при­говаривает: «Слава Тебе, слава Тебе, Господи! Твоя воля!»

И с той поры переменилась вся жизнь Авдеича.

Случилось раз, поздно зачитался Мартын. Читал он Евангелие от Луки. Прочел он главу шестую, хотел ложиться, да жаль было оторваться от книги. И стал читать еще седьмую главу и дошел до того места, где богатый фарисей позвал Господа к себе в гос­ти; и прочел о том, как женщина-грешница помазала Ему ноги и омывала их слезами и как Он оправдал ее.

И опять снял очки Авдеич, положил книгу и опять задумался.

«Такой же, видно, как я, фарисей-то был... Тоже, я чай, только о себе помнил. Как бы чайку напиться, да в тепле, да в холе, а нет того, чтобы о госте подумать. О себе помнил, а о госте и заботушки нет. А гость-то кто? Сам Господь. Кабы ко мне пришел, разве я так бы сделал?»

И облокотился на обе руки Авдеич и не видал, как задремал.

-Мартын! - вдруг как задышало что-то у него над ухом. Встрепенулся Мартын спросонок:

-Кто тут?

Повернулся он, взглянул на дверь - никого. Прикорнул он опять. Вдруг явственно слышит:

-Мартын, а Мартын! Смотри завтра на улицу, - приду! Очнулся Мартын, поднялся со стула, стал протирать глаза. И не знает сам - во сне или наяву слышал он слова эти. Завернул он лампу и лег спать.

На утро до света поднялся Авдеич, помолился Богу, истопил печку, поставил щи, кашу, развел самовар, надел фартук и сел к окну работать. Сидит Авдеич, работает, а сам все про вчерашнее думает. И думает надвое: то думает - померещилось, а то думает, что и вправду слышал он голос. «Что ж, - думает, - бывало и это».

Сидит Мартын у окна и не столько работает, сколько в окно смотрит, и как пройдет кто в незнакомых сапогах, изогнется, вы­глядывает из окна, чтобы не одни ноги, а лицо увидать. Прошел дворник в новых валенках, прошел водовоз, потом поравнялся с окном старый солдат в обшитых старых валенках с лопатой в руках. По валенкам узнал его Авдеич. Старика звали Степанычем, и жил он у соседнего купца из милости. Положена ему была должность дворнику помогать. Стал против Авдеича окна Степаныч очищать снег. Посмотрел на него Авдеич и опять взялся за работу.

«Вишь, одурел, видно, я со старости, - сам над собой посмеялся Авдеич. - Степаныч снег чистит, а я думаю, Христос ко мне идет. Совсем одурел, старый хрыч». Однако стежков десяток сделал Авдеич, опять тянет его в окно посмотреть. Посмотрел опять в окно, видит - Степаныч прислонил лопату к стене и сам не то греется, не то отдыхает.

«Человек старый, видно, и снег-то сгребать силы нет, - подумал Авдеич. - Напоить его разве чайком?» Воткнул Авдеич шило, встал, поставил на стол самовар, залил чай и постучал пальцем в стекло. Степаныч обернулся и подошел к окну. Авдеич поманил его и пошел отворить дверь.

-Войди, погрейся, что ль, - сказал он. - Озяб, чай?

-Спаси Христос, и то - кости ломят, - сказал Степаныч. Вошел Степаныч, отряхнулся от снега, стал ноги вытирать,

чтобы не наследить по полу, а сам шатается.

-Не трудись вытирать. Я подотру, наше дело такое. Проходи, садись! - сказал Авдеич. - Вот чайку выпей.

И Авдеич налил два стакана и подвинул один гостю, а сам вы­лил свой на блюдечко и стал дуть.

Выпил Степаныч свой стакан, перевернул дном кверху, на не­го положил огрызок и стал благодарить. А самому, видно, еще хочется.

-Кушай еще, - сказал Авдеич и налил еще стакан и себе, и гостю. Пьет Авдеич свой чай, а сам нет-нет на улицу поглядывает.

-Али ждешь кого? - спросил гость.

-Жду кого? И сказать совестно, кого жду. Жду, не жду, а запало мне в сердце слово одно. Виденье или так, сам не знаю. Видишь ли, братец ты мой, читал я вчера Евангелие про Христа Батюшку, как Он страдал, как по земле ходил. Слыхал ты, я чай?

-Слыхал, слыхал, - отвечал Степаныч, - да мы люди темные, грамоте не знаем.

-Ну вот, читал я про самое то, как Он по земле ходил. Читал я, знаешь, как Он к фарисею пришел, а тот Ему встречи не сделал. Ну так вот, читал, братец ты мой, я вчера про это самое и
подумал: как Христа Батюшку честь -честью не принял! Аоведись, к примеру, мне или кому, думаю, и не знал бы, как принял. А они приему не сделал! Вот подумал я так-то и задремал. Задремал я, братец ты мой, слышу, по имени кличет; поднялся я - голос, ровно шепчет кто-то: жди, говорит, завтра приду. Да до двух раз. Ну вот, веришь ли, запало мне это в голову, сам себя браню и все жду Его Батюшку.

Степаныч покачал головой и ничего не сказал, а допил стакан и положил его боком, но Авдеич опять поднял стакан и налил еще.

-Кушай на здоровье! Ведь тоже, думаю, когда Он, Батюшка, по земле ходил, не брезговал никем, а с простым народом больше водился. Все по простым ходил, учеников-то набирал все больше из нашего брата, таких же, как мы, грешные, из рабочих. Кто, говорит, возвышается, тот унизится, а кто унижает­ся, тот возвысится. Вы меня, говорит, Господом называете, а Я, говорит, вам ноги умою. Кто хочет, говорит, быть первым, тот будет всем слуга. Потому что, говорит, блаженны нищие, смиренные, кроткие, милостивые.

Забыл свой чай Степаныч. Человек он был старый и мягко-слезный; сидит, слушает, а по лицу слезы катятся.

-Ну, кушай еще, - сказал Авдеич. Но Степаныч перекрестился, поблагодарил, отодвинул стакан и встал.

-Спасибо тебе, - говорит, - Мартын Авдеич, угостил ты меня, душу и тело насытил.

-Милости просим, заходи другой раз, рад гостю, - сказал Авдеич.

Степаныч ушел, а Мартын опять сел к окну за работу. Стро­чит, а сам все поглядывает в окно.

Прошли мимо два солдата, прошел потом в чищеных калошах хозяин из соседнего дома; прошел булочник с корзиной. Все ми­мо прошли, и вот поравнялась с окном женщина в шерстяных чулках и деревенских башмаках. Прошла она мимо окна и остановилась у простенка. Заглянул на нее из-под окна Авдеич, видит - женщина чужая, одета плохо и с ребенком, стала у стены к ветру спиной и укутывает ребенка, а укутывать не во что. Одежда на женщине летняя, да и плохая. А из-за рамы слышит Авдеич, ребенок кричит, а она его уговаривает, никак уговорить не мо­жет. Встал Авдеич, вышел в дверь, на лестницу и крикнул:

-Умница! а умница! - Женщина услыхала и обернулась.

-Что же так на холоду с ребенком стоишь? Заходи в горницу, в тепле-то лучше завернешь его. Сюда вот!

Удивилась женщина. Видит, - старик старый в фартуке, очки на носу, зовет к себе. Пошла за ним.

Спустилась под лестницу, вошли в горницу, провел старик женщину к кровати.

-Сюда, - говорит, - садись, умница, к печке ближе - погреешься и покормишь младенца-то.

-Молока-то в грудях нет, сама с утра не ела, - сказала женщина, а все-таки взяла к груди ребенка.

Покачал головой Авдеич, пошел к столу, достал хлеба, чашку, открыл в печи заслонку, налил в чашку шей.

-Садись, - говорит, - покушай, умница, а с младенцем я посижу, ведь у меня свои дети были, - умею с ними нянчиться.

Перекрестилась женщина, села к столу и стала есть, а Авдеич присел на кровать к ребенку. Чмокал, чмокал ему Авдеич губами, да плохо чмокается - зубов нету. Все кричит ребеночек. И придумал Авдеич его пальцем пугать: замахнется-замахнется на него пальцем прямо ко рту и прочь отнимает. В рот не дает, потому палеи черный. И засмотрелся ребеночек на палец и затих, а потом и смеяться стал. И обрадовался и Авдеич. А женщина ест, а сама рассказывает, кто она и куда ходила.

-Я, - говорит, - солдатка, мужа восьмой месяц угнали далеко и слуха нет. Жила в кухарках, родила. С ребенком не стали держать. Вот третий месяц бьюсь без места. Проела все с себя. Ходила вот к купчихе, там обещали взять. Я думала сразу, а она велела на той неделе приходить. А живет далеко. Изморилась и его, сердечного, замучила. Спасибо, хозяйка жалеет нас, ради Христа на квартире держит. А то бы и не знала, как прожить. Вздохнул Авдеич и говорит:

-   А одежи-то теплой али нет?

-   Вчера платок последний за двугривенный заложила. Подошла женщина к кровати и взяла ребенка, а Авдеич встал,

пошел к стенке, порылся, принес старую поддевку.

-На, - говорит, - хоть и плохая штука, а все пригодится завернуть.

Посмотрела женщина на поддевку, посмотрела на старика, взяла поддевку и заплакала. Отвернулся и Авдеич; полез под кровать, выдвинул сундучок, покопался в нем и сел опять против женщины.

И сказала женщина:

-Спаси тебя Христос, дедушка. Послал, видно, Он меня под твое окно. Заморозила бы я детище. Вышла я, тепло было, а теперь вот как холодно стало. И наставил же Он, Батюшка, тебя в окно поглядеть и меня пожалеть.

Усмехнулся Авдеич и говорит:

-И то Он наставил. В окно-то я, умница, неспроста гляжу.

И рассказал Мартын и солдатке свой сон, и как он голос слышал, что обещался нынешний день Господь прийти к нему.

-Все может быть, - сказала женщина, встала, накинула поддевку, завернула в нее детище и стала кланяться и опять благо дарить Авдеича.

-Прими ради Христа, - сказал Авдеич и подал ей двугривенный - платок выкупить. Перекрестилась женщина, перекрестился Авдеич и проводил женщину.

Ушла женщина; поел Авдеич шей и сел опять работать. Сам работает, а окно помнит - как потемнеет в окне, сейчас взглядывает, кто прошел. Проходили и знакомые, проходили и чужие, и не было никого особенного.

И вот, видит Авдеич, против самого его окна остановилась старуха-торговка. Несет лукошко с яблоками. Немного уже оста­лось, видно, все распродала, а через плечо держит мешок щепок. Набрала, должно быть, где на постройке, к дому идет. Да, видно, оттянул ей плечо мешок, захотела на другое плечо переложить, спустила она мешок на панель, поставила лукошко с яблоками на столбике и стала щепки в мешке утрясать. И пока утрясала она мешок, откуда ни возьмись, вывернулся мальчишка в картузе рваном, схватил из лукошка яблоко и хотел проскользнуть, да за­метила старуха, повернулась и сцапала малого за рукав. Забился мальчишка, хотел вырваться, да старуха ухватила его обеими руками, сбила картуз и поймала за волосы. Кричит мальчишка, ругается старуха. Не поспел Авдеич шила воткнуть, бросил на пол, выскочил в дверь, даже на лестнице споткнулся и очки уронил. Выбежал Авдеич на улицу; старуха малого треплет за вихры и ругает, к городовому вести хочет; малый отбивается и отпирается:

-Я, - говорит, - не брал, за что бьешь, пусти!

Стал их Авдеич разнимать, взял мальчика за руку и говорит:

-   Пусти его, бабушка, прости его Христа ради!

-   Я его так прошу, что он не забудет! В полицию шельмеца сведу!

Стал Авдеич упрашивать старуху:

-Пусти, - говорит, - бабушка, он впредь не будет. Пусти ради Христа!

Пустила его старуха, хотел мальчик бежать, но Авдеич придержал его.

-Проси, - говорит, - у бабушки прошенья! И впредь не делай; я видел, как ты взял.

Заплакал мальчик, стал просить прошения.

-   Ну вот так. А теперь яблоко на, вот тебе. - И Авдеич взял из лукошка и дал мальчику. - Заплачу, бабушка, - сказал он старухе.

-   Набалуешь ты их так, сорванцов, - сказала старуха. - Его так наградить надо, чтоб он неделю этого не забыл.

-   Эх, бабушка, бабушка, - сказал Авдеич. - По-нашему-то так, а по -Божьему не так. Коли его за яблоко высечь надо, так с нами-то за наши грехи что сделать надо?

Замолчала старуха.

И рассказал Авдеич старухе притчу о том, как хозяин простил должнику весь большой долг, а должник пошел и стал душить своего должника. Выслушала старуха, и мальчик стоял, слушал.

-    Бог велел прощать, - сказал Авдеич, - а то и нам не простится. Всем прощать, а несмышленому подавно. Покачала головой старуха, вздохнула.

-   Так-то так, - сказала старуха, - да уж очень набаловались они.

-   Так нам, старикам, и учить их, - сказал Авдеич.

-   Так и я говорю, - сказала старуха. - У меня самой их семеро было, одна дочь осталась. - И стала старуха рассказывать, где и как она живет у дочери и сколько у ней внучат. - Вот, - говорит, - сила моя уж какая, а тружусь. Ребят-внучат жалко, да и хороши внучата-то: никто меня так не встретит, как они. Аксютка - так та ни к кому и не подойдет от меня. «Бабушка, милая бабушка, сердечная!»

И совсем размякла старуха.

-Известно, дело ребячье. Бог с ним, - сказала старуха на мальчика.

Только хотела старуха поднимать мешок на плечи, подскочил мальчик и говорит:

-Дай я снесу, бабушка, мне по дороге.

Старуха покачала головой и взвалила мешок на мальчика.

И пошли они рядом по улице. И забыла старуха спросить у Авдеича деньги за яблоко. Авдеич стоял и все смотрел на них и слушал, как они шли и что-то говорили.

Проводил их Авдеич и вернулся к себе, нашел очки на лестнице, и не разбились, поднял шило и сел опять за работу. Прорабо­тал немного, да уж стал ниткой не попадать, и видит, фонаршик прошел фонари зажигать. «Видно, надо огонь засвечать», - подумал он; заправил лампочку, повесил и опять принялся работать. Докончил один сапог совсем; повертел, посмотрел - хорошо! Сложил инструмент, смел обрезки, убрал нитки и шило, взял лампу, поставил ее на стол и достал с полки Евангелие.

Хотел он раскрыть книгу на том месте, где он вчера обрезком сафьяна заложил, да раскрылось в другом месте. И как раскрыл Авдеич Евангелие, так вспомнился ему вчерашний сон. И только он вспомнил, как вдруг послышалось ему, как будто кто-то шевелится, ногами переступает сзади его. Оглянулся Авдеич и видит: стоят точно люди в темном углу - стоят люди, а не может разобрать, кто такие. И шепчет ему на ухо голос:

-   Мартын! А Мартын! Или ты не узнал Меня?

-   Кого? - проговорил Авдеич.

-   Меня, - сказал голос. - Ведь это Я.

И выступил из темного угла Степаныч, улыбнулся и как облач­ко разошелся, и не стало его...

-И это Я, - сказал голос.

И выступила из темного угла женщина с ребеночком, и улыб­нулась женщина, и засмеялся ребеночек, и тоже пропали.

-И это Я, - сказал голос.

И выступила старуха и мальчик с яблоком, и оба улыбнулись, и тоже пропали.

И радостно стало на душе Авдеича, перекрестился он, надел очки и стал читать Евангелие, там, где открылось. И наверху страницы он прочел:

«И взалкал Я, и вы дали Мне есть, жаждал, и вы напоили Меня, был странником, и вы приняли Меня...в темнице был, и вы пришли ко Мне»

И внизу страницы прочел еще:

«Так как вы сделали это одному из сих братии Моих, меньших, то сделали Мне» (Евангелие от Матфея, 25-ая глава).

И понял Авдеич, что не обманул его сон, что, точно, приходил к нему в этот день Спаситель его и что, точно, он принял Его.

 

Вопросы к СМЫСЛОВИКУ № 3. Выберите правильный ответ.

 

1. Часто требуется большое усилие, чтобы оторваться от своих забот ради творения добра для других людей. Добро легче делать:

а)

постоянно

б)

раз от раза

в)

1раз в жизни

 

2. В чем состоит благая сторона навыка делания добра:

а)

не нужно каждый раз заставлять творить добро, т.к. оно делается как бы по привычке ("автоматически"), а значит все время окружающим несем только благо

б)

люди привыкают, что от нас проистекает только хорошее и когда-нибудь их благоприятным  к нам отношением можно крупно спекульнуть

в)

никакой благой стороны в добродетели вовсе нет, а если будешь думать о других, да им помогать, то все этим только будут пользоваться, а ты останешься в дураках

 

3. Обратили ли вы внимание на то обстоятельство, что ответ на вопрос «А для чего же жить-то?» Авдеич искал в Новом Завете? И чем больше читал, тем яснее понимал, как надо жить. Не пробовали ли вы читать Новый Завет, когда перед вами встают какие-нибудь жизненно важные вопросы?

 

а)

да

б)

нет

 

4. Какое Евангелие читал Авдеич?

а)

от Марка

б)

от Луки

в)

Иисуса Христа

г)

Евангелие детства

д)

от Марии Магдалины

 

5. Кто его написал?

а)

переходящие по миру странники

б)

апостол Лука

в)

Иоанн Креститель

 

6. Сколько есть Евангелий:

а)

1

б)

4

в)

12

 

7. Что означает слово "Евангелие"?

а)

Благая весть

б)

Новый завет

в)

Книга о хорошем поведении

 

8. " На утро до света поднялся Авдеич, помолился Богу, истопил печку…" Как думаете, для чего люди молятся Богу?

а)

своего рода зарядка для ума, развивающая память

б)

молитва – это привычка, привитая родителями, но в принципе не нужная

в)

молятся, чтобы поделиться с Богом своими радостями и горестями, и чтобы получить в этом "разговоре" утешение и поддержку

 

1.   9. Знаете ли какие-нибудь молитвы наизусть?

а)

да (перечислите какие именно)

б)

нет

 

10. Еще раз прочитайте в рассказе место о том, как мальчик украл яблоко. Какие разительные изменения произошли в самом мальчике и в окружающих людях после его покаяния?

а

люди после признания мальчика ожесточились и избили его, от чего он вконец ожесточился

б)

люди высмеяли мальчишку за слабость, а он за издевательство всем наподдавал тумаков

в)

сердце бабушки размякло, она поняла нелегкую жизнь сорванца и подружилась с ним, а он стал ей помогать

     

 

Часть В. Ответьте на вопросы

1. "Спаси Христос", - говорили Степаныч и женщина, выражая свою благодарность. А каким словом сейчас люди благодарят за добро? "Расшифруйте" это слово (из каких двух слов оно состоит?).

 

 

Советуем поступить следующим образом: сами вопросники оставьте себе (можете на них ничего и не писать) а на отдельном листочке напишите ряд цифр (1,2,3…8) и рядом напишите Ваш ответ (а, б, в, г… и так далее). Развернутой аргументации приводить не обязательно, хотя и не запрещается. Словом, всё – на Ваше усмотренье.

Не забывайте  в своей работе писать фамилию, имя и номер отряда

 

 

Наведение порядка внутри себя

        Смысловик  № 4

Какой смысл записывать на бумаге правила общественного поведения, если мы знаем, что жадность, трусость, дурной характер и самомнение помешают нам эти правила выполнить?

Все эти размышления о морали останутся просто «солнечным зайчиком», пока мы не поймем: ничто, кроме мужества и бескорыстия каждого человека, не заставит какую бы то ни было общественную систему работать как надо.

Конечно, можно избавить граждан от тех или иных нарушителей общественного порядка, скажем от взяточников и хулиганов; но пока остаются потенциальные взяточники и хулиганы, сохраняется и угроза, что они протопчут себе новые дорожки, чтобы продолжить старые дела. Нельзя сделать человека хорошим лишь с помощью закона. Можно сколь угодно уве­личивать число полицейских, улучшать их оснащение, расширять сеть тюрем, то есть репрессивный аппарат, но общество от этого лучше не станет. Вот почему наведение порядка внутри себя должно стать обычной нормой для каждого члена общества.

И раз уж речь пошла о хороших людях, уместно вспомнить стихотворение Н. Некрасова:

Каждый год, как наступит весна,

И зальются поляны водою,

-Вся деревня идет на погост,

На могилу — под липой густою.

С уваженьем колени народ

Перед этой могилой склоняет;

Шлют молитву простые сердца

За того, кто в земле почивает.

В ней схоронен простой мужичок,

Целый век боронивший, пахавший,

Но высокой души человек,

Ни корысти, ни злобы не знавший.

Был он другом всех бедных людей,

И, за каждого сердцем страдая,

Целый век прожил он для других,

Для других сам себя забывая.

Разлилася широко река,

Все, что ветхо, водой подмывая...

Он погиб в золотую весну,

Погибавших малюток спасая.

С той поры, каждый год по весне,

Как зальются поляны водою,

Вся деревня идет на погост,

На могилу — под липой густою

Благородный поступок, точнее подвиг, всколыхнул все общество, то есть деревню. И это общество не забыло своего героя: сти­хотворение так и называется - «Добрая память».

Итак, нравственное общество состоит из нравственных людей. Можно в школе каждый день долбить, что такое хорошо и что такое плохо, но без нравственного преобразования самого человека, без наведения настоящего порядка внутри себя нравственного общества не построить.

Поведение человека и, следовательно, его пути наведения по­рядка внутри себя зависят и от столь отдаленных, казалось бы, «материй», как представление человека о Вселенной. Материал, рассматриваемый в следующем разделе, может оказаться очень полезным для аргументации этого тезиса.

Советуем поступить следующим образом: сами вопросники оставьте себе (можете на них ничего и не писать) а на отдельном листочке напишите ряд цифр (1,2,3…8) и рядом напишите Ваш ответ (а, б, в, г… и так далее). Развернутой аргументации приводить не обязательно, хотя и не запрещается. Словом, всё – на Ваше усмотренье.

Не забывайте  в своей работе писать фамилию, имя и номер отряда

Вопросы к СМЫСЛОВИКУ № 4. Выберите правильный ответ.

1. Почему нельзя сделать человека добрым и справедливым лишь с помощью закона?

а)

Можно!!! И это подтвердит  каждый, побывавший в зоне (малолетке)

б)

Внешние проявления врачуются внешними же мерами (законом), а внутренние (злоба, надменность и т.д.) – внутренними (самовоспитанием, бескорыстием, мужеством и т.п.).

в)

Потому, что наши законы несовершенны, вот были бы швейцарские законы, тогда другое дело

2. Иногда люди говорят: "Если была война или иная общественная беда, то тогда бы я показал себя. А что героического можно сделать в буднях?" Как вы думаете, способен ли на подвиг человек, который в обыденной жизни думает только об удовольствиях?

а)

Конечно! В удовольствиях он только накапливает силы для ответственного жизненного шага

б)

Нет, человек, не привыкший в буднях заботиться о других, при сложных ситуациях тем более думает только о себе

в)

Удовольствия и расслабленная повседневная жизнь никак не влияет на проявление решительности в трудный момент

 

3. Кого бы вы хотели иметь своим другом:

а)

Того, кто думает только о себе

б)

Кто думает о других

 

4. выберите тот нравственный портрет человека, который соответствует образу героя стихотворения Н. Некрасова

а)

наглый, напористый, своевольный

б)

бескорыстный, беззлобный, сострадательный

в)

хилый, глупый, трусливый