ГОЛОВА ИЛИ ПУСТОЙ КОТЕЛОК? (Рассказ из книги «Отец Арсений»)

Смысловик  №1

В сорок первом году, как война грянула, я сразу же добровольцем пошел. Сильный, здоровый - назначили меня в разведку. Целый год воевал, и все благополучно, ни ране­ния, ни царапины серьезной. Тогда думал - везло.

Убило командира у нас снарядом, назначили нового лейтенанта. Увидели мы в нем этакого интеллигента, чистоплюя, или, как тогда говорили, «из чистеньких». Невысокий, худощавый, щупленький, разговор ведет культурно, без ругательств. Задание дает, словно чертеж выписывает, точно, ясно, требовательно. Нам-то, обстрелянным солдатам, показался он хлипким, несерьезным. Сидя-то в блиндаже, каждый распоряжаться может, а как в разведке себя покажет? Но удивил нас в первый же выход в разведку. Про хорошего солдата говорят - не воевал, а работал. Лейтенант наш именно работал, как артист. Бесстрашен, осторо­жен, аккуратен. Ходит, как кошка, ползает по земле, словно змея. Солдат бережет, сам за других не прячется, а старается, где надо, первым идти.

Недели через три пошли мы в дальнюю разведку по немецким тылам. Трудный, опасный поход. Обыкновенно уйдут группой человек шестьдесят, данные по рации сообщают, но в большинстве случаев назад не возвращались - гибли.

Вышло нас с лейтенантом восемь человек, прошли линию фронта - двоих потеряли. Оторвались от немцев, зашли в тыл к ним, благо местность лесистая, и стали вести разведку. Ходили шесть дней, каждый день сведения по рации передавали, но потеряли в стычках с немцами еще троих. Осталось нас трое: лейтенант Александр Андреевич Каменев, сержант Серегин и я. Получили приказ идти к своим.

Легко сказать - идти! Немцы нас ищут, ловят. Они ведь тоже не промах. Пробрались к переднему краю, дождались ночи, залегли, изучаем обстановку. Где перейти? Выползли на нейтраль­ную полосу, тут-то нас немцы и обнаружили. Залегли мы в воронку. Начали немцы артиллерийский обстрел полосы, повесили над головами осветительные ракеты и поливают пулеметным огнем. Тут-то меня и контузило. Серегин из воронки незаметно ухитрился уползти к нашим, а я с лейтенантом остался. Я почти все время терял сознание, лейтенанта легко ранили в ногу. Пришел я на мгновение в себя и подумал - уползет он, как Серегин. Понимаю, что и выхода у него другого нет. Расстелил он плащ-палатку, меня на нее затолкал - неудобно все делать, воронка неглубокая...

...Ребята потом рассказывали, что никто понять не мог, как меня, такого здорового, щупленький лейтенант доволок. Разговору об этом в части было много...

Отлежался я - и опять в разведку. Смотрю на лейтенанта влюбленными глазами. Стал благодарить его, а он мне с улыбкой отвечает: «Видишь, Платон, Бог-то нам помог!» Мне его ответ шуткой показался. Стояли мы тогда в обороне, силы накаплива­ли всем фронтом. Послали нас опять по тылам. Аля меня тот по­ход оказался исключительным, так как это стало в какой-то степени началом моей новой жизни. Это была та ступень, с высоты которой я должен был осмыслить, что живу не так, как надо. Забрались мы в этом разведпоиске километров за тридцать от фронта. Добрались до какого-то села. Подошли, на окраине церковь стоит, почти у самого леса. Четверо солдат пошли на разведку к селу, а я с лейтенантом - к церкви.

Тихо, тихо кругом, луна неярко светила, и крест с куполом от этого сверкали серебристо-синеватым светом, и мне думалось, что нет и не должно быть сейчас никакой войны, где люди режут, бьют и убивают друг друга. Но автомат висел на шее, сбоку на ремне - армейский кинжал, сзади - автоматные диски, а со всех сторон окружала притаившаяся смерть. Лейтенант пошел к церкви, прячась за деревьями, а я стал обходить погост, но не дошел и вернулся назад. Смотрю, стоит лейтенант у дерева, смотрит на церковь и крестится. Голова поднята, крестится медленно, исто­во и что-то полушепотом произносит. Удивился я этому страшно. Лейтенант - образованный, бесстрашный, хороший солдат, и вдруг такая темнота, несознательность. Хрустнул я веткой, подо­шел и сказал шепотом: «Товарищ лейтенант, а вы, оказывается, в богов верите!» Испуганно повернулся он ко мне, но потом овладел собой и ответил: «Не в богов верю, а в Бога». И легла после этого случая между лейтенантом и мною какая-то насторожен­ность и недоверие.

Долго рассказывать, но вернулись, как уже говорил, без потерь, а испытали много. Все считали, что нам везет, а теперь я думаю, что было Божие произволение.

Вернулись, а меня одна мысль все время мучает, не дает покоя. Не может настоящий советский человек верить в Бога, тем более образованный, потому что должен он был прочесть труды Емельяна Ярославского, Скворцова-Степанова, где с предельной ясностью доказано, что Бога нет, а если кто и верит, то придерживается буржуазных воззрений и тогда является врагом.

Думаю, шкура овечья в волчьем обличье на лейтенанте надета. Притворяется. Храбрый, это верно, меня спас, поиски были удачные. Камуфляж, маскировка, все это для какого-то большого дела задумано. Враг-то расчетливый, хитрый. Не могу успоко­иться. Пошел в особый отдел...

...Начальник особого отдела у нас был майор, латыш, сумрачный и всегда внешне усталый. Майор посмотрел на меня и сказал: «Слушай, Скорин! Я о делах разведки много знаю, о тебе с лейтенантом тоже, но скажи мне, что у тебя: голова или пустой котелок? - и постучал пальцем по лбу. - Дурак ты! Ну что, верующий, крестился на церковь, разве в этом дело? Ты его дела видел, с ним работал? Тебя спас, сведения для командования при­нес, а им цены нет!»...

Через неделю опять послали нас по тылам немцев. Лейтенант меня с собой взял. Два дня ходили, больше ночью. Засекали объ­екты обороны, расположение частей. Наткнулись на большое танковое соединение, пытались силы определить, но в конце концов сами с трудом спаслись. Долго уходили, петляли всячес­ки, но ушли. Разыскали в лесу овражек, там листья сухие скопи­лись, забрались в них, лежим. Устали, решили по очереди спать, но ни тому ни другому не спится. Эх, думаю, была не была, ска­жу лейтенанту, что был в особом отделе и о нем говорил, и как я сам к вере отношусь. Рассказал. Молчит лейтенант, будто за­снул. Потом вдруг спросил: «А ты знаешь, что такое вера?» И, не дожидаясь моего ответа, начал говорить.

Рассказывает, и стало передо мной открываться что-то новое. Вначале показалось увлекательной, доброй и ласковой сказкой - это о жизни Иисуса Христа говорил, а потом, когда перешел к самому смыслу христианства, потрясло меня. Рассказал о совер­шенстве человека, добре, зле, стремлении человека к соверше­нию добра. Объяснил, что такое молитва. Сказал о неверии и антирелигиозной пропаганде. И увидел я религию, веру совершен­но не такой, как представлял раньше, не увидел обмана, темноты, лживости. Часа три проговорили мы, пока рассвет не обозна­чился.

Я только спросил его: «А вот про попов говорят, что жулики они и проходимцы, как же это с верой совместить?» Ответил лейтенант: «Многое, что про священников говорят, ложь, но бы­ло много и из них плохих. Ко всякому хорошему делу всегда мо­гут из корысти пристать нечестивые и плохие люди». - «Вы не из поповских детей, товарищ лейтенант?» - «Нет, не из поповских, отец врач, мать учительница, оба верующие, и я только верой живу и держусь, а что ты в особый отдел пошел и обо мне гово­рил, так это не без воли Божией. Сам услышал, что майор про людей говорил. Там тоже люди есть, и неплохие».

Крепко в душу запал мне этот разговор...

...Отгремела война, демобилизовался я из-под Берлина и приехал в свой Ленинград - и прямо, можно сказать с ходу, в семи­нарию.

Пришел, документы взяли, посмотрели и вернули. Я туда, я сюда - почему-то не принимают... Наконец отдал, и вдруг вызы­вают в военкомат, да и в другие учреждения вызывали. Стыдят, смеются, уговаривают: «Слушай, Скоринов, ты с ума сошел! Кава­лер полного набора орденов Славы, других куча, звание старший лейтенант, а ты - в попы! Армию порочишь!»

Поступил все-таки. Нелегко учение мне давалось, знаний ма­ло, образование - только семилетка, да и то давно окончил. Очень трудно было, да иногда и нарочно кто-то мешал.

Кончил семинарию, захотел в монахи, но тут меня в семина­рии на смех подняли: «Куда ты такой здоровый и во многом еще неопытный и - в монахи! Женись, священником будешь!» Откро­венно говоря, правы мои наставники оказались - не годился я, конечно, для монашеской жизни, да и где я мог к ней готовиться?

Жениться надо, а я, учась в семинарии, никуда не ходил и ни одну девушку не знаю. Назначение мне дают под Иркутск, а я еще не иерей. Надо невесту искать. Раньше, до войны, много знакомых было в городе, а за эти годы растерял и в семинарии женщинами не интересовался, о женитьбе не думал.

Где невесту искать? Пошел в храм и стал молиться, у Господа просить. Долго молился, вышел на улицу, смотрю, на одной ноге кто-то ковыляет, обгоняю - бывший капитан из нашего полка.

Я к капитану бросился. Обрадовался, меня к себе пригласил. Разговорились про дела минувших дней, про сегодняшние житейские. Капитан балагур, весельчак, человек добрый, гостеприимный. Рассказываю, что семинарию кончил, должен быть свя­щенником, что жениться надо. Вижу, из всего моего разговора понял капитан, что мне жениться надо, а остальное за шутку при­нял. «Есть невеста! - кричит, - Нинка, сестра моя двоюродная!»

Познакомился я с ней дня через два, понравилась, и, кажется, я ей. Решил жениться, сделал через некоторое время предложение, о себе рассказал.

Вначале, что я в священники готовлюсь, тоже не поверила, потом задумалась и дала согласие, только сказала: «Платон, а я-то неверующая». Ну, думаю, неверующая, а каким я раньше был?..

...Стал я священником и уехал под Иркутск. Село большое, церковь закрыта из-за смерти священника. Запущена, частично разрушена. Кое-как навел порядок, две старушки помогали. Начал служить, а народу только три человека. Страшно стало! Где же прихожане? Но решил служить ежедневно. Неделю, месяц, три служу, никто не идет. Впал в отчаяние. Поехал к владыке в город, рассказываю, что служу, а храм пустой. Что делать? Вла­дыка выслушал и благословил служить, сказав: «Господь милостив, все в свое время будет».

Зашел я, уйдя от владыки, в городскую церковь, дождался конца службы и подошел к старику-священнику, рассказал ему свои горести. Позвал он меня к себе домой, обласкал и сказал: «Господь призвал вас на путь иерейства, Он не оставит вас. Все хорошо будет - прихожане придут и жена приедет. Молитесь больше». Подружился я с о.Петром, часто приезжал к нему. Многим он меня поддерживал. Духовной жизни был человек.

Прошло полгода, а прихожан только восемь человек. Я все служу. Материально было трудно, буквально жить не на что. В свободное время стал подрабатывать, то крышу покрою, то сруб поправлю, то где-нибудь слесарной работой займусь. Во время работы с хозяевами поговоришь, им, конечно, интересно с по­пом разговор затеять. О вере, бывало, начинали спрашивать, я, конечно, рассказывал, стали прислушиваться, в церковь захо­дить. Сперва просто посмотреть, а потом и молиться.

Работу, конечно, делал честно, аккуратно, не хвалюсь - быва­ло, сделаешь, сам удивляешься. Завод ленинградский меня к это­му приучил. Заказчиков - хоть отбавляй!

И к концу года в храм стало приходить уже человек восемь-десят-девяносто, в основном пожилые, а на втором году и молодежь пошла.

Первое время в селе отнеслись ко мне плохо, идешь по улице -мальчишки кричат: «Идет поп бритый лоб!» Часто просто бранными словами ругали. Молодежь задирала, смеялась. Придут в церковь, хохочут, мешают службе. Я вежливо их прошу не мешать, уйдут, ругаясь. Решили, что я безответный.

Через год моей жизни в селе избили меня очень сильно ребята. Шел я вечером, вот и напали. Они бьют, а я только прошу - не надо, а им смех попа бить. Очень трудно было. Без Нины бес­прерывно скучал, но наконец жена приехала. Рад был очень, а она сперва приуныла, не представляла своей жизни в деревне со священником.

У Нины диплом инженера, устроилась мастером на большой молочный завод в нашем селе. Взяли охотно, хотя и придирались потом, что жена попа...

...Однажды шли мы с женой вечером, напали на нас четверо подвыпивших ребят, меня трое бить начали, а четвертый пристал к Нине. Эх, думаю, отец Платон, ты же разведчиком был, в специальной школе учился разным приемам, да и силушкой тебя Бог не обидел. Развернулся вовсю. Простите за слова фронтовые, не священнику их говорить, но «дал им прикурить». Кого через голову, кого в солнечное сплетение, а третьего реб­ром ладони по шее, потом бросился к тому, который на Нину на­пал. Разъярился до предела, избил четвертого парня и в кусты кинул. Нина стоит, понять ничего не может. Двое ребят, что в сто­роне стояли, бросились было своим помогать, но, когда я одно­му наподдал, убежали. Собрал я побитых ребят да здорово им еще дал. Главное, все неожиданно для них случилось, не ждали отпора, думали, тюфяк, поп безответный. Собрал и решил проучить. Стыдно теперь вспомнить, но заставил их метров пятьдесят ползти на карачках.

После этого случая относиться ко мне в селе стали лучше, а ребята, которых я побил, как-то подошли ко мне и сказали: «Мы, товарищ Платон, не знали, что вы спортсмен, а думали, что толь ко некультурный поп». Одного парня я года через два венчал, а другого крестил. Понимаю, осудите вы меня за эту драку, не иерею это делать, но выхода не было. Если бы один шел, а то с же­ной. Потом ездил, владыке рассказывал, он очень смеялся и сказал: «В данном случае правильно поступил, а вообще-то силушку не применяй. Господь простит!»

Несколько лет в селе прожили. В 1955 году отмечали девятого мая десятилетие Победы над Германией. Председатель колхо­за и председатель сельсовета были старые солдаты. Объявили: будет торжественное собрание в клубе, приглашаются все быв­шие фронтовики, и обязательно с орденами. Стали фронтовики выступать с воспоминаниями, я подумал-подумал и тоже высту­пил. Конечно, понимал, что все это может кончиться для меня большими неприятностями у уполномоченного по делам Церкви и у епархиального начальства, но хотелось мне народу показать, что верующие и священники не темные и глупые люди, а дейст­вительно верят в Бога, идут к Нему, преодолевая все, и не пре­следуют каких-то корыстных целей...

Двенадцать лет прожил я в этом селе. Последние годы храм всегда был полон народу, относились ко мне хорошо, и власти особенно не притесняли.

 

Советуем поступить следующим образом: сами вопросники оставьте себе (можете на них ничего и не писать) а на отдельном листочке напишите ряд цифр (1,2,3…8) и рядом напишите Ваш ответ (а, б, в, г… и так далее). Развернутой аргументации приводить не обязательно, хотя и не запрещается. Словом, всё – на Ваше усмотренье.

Не забывайте  в своей работе писать фамилию, имя и номер отряда

Вопросы к СМЫСЛОВИКУ № 1. Выберите правильный ответ.

1. Как Вы понимаете фразу Платона: «Про хорошего солдата говорят - не воевал, а работал».

а)

Это значит, он мастерски убивает, настоящий киллер!

б)

Это значит, ответственно относится к заданиям, тщательно окапывается, дабы сохранить людей (на это уходит много времени, физических и эмоциональных сил, но он не жалеет себя).           

в)

Значит, он уныло влачит свое существование, как и остальные, кто ходит на работу.

 

2. О лейтенанте в рассказе сказано: «Солдат бережет, сам за других не прячется, а старается, где надо, первым идти». Как думаете, подобное поведение:

а)

достойно настоящего мужчины

б)

глупость со стороны офицера (в конце концов, «моя хата с краю» почему он должен ради кого-то рисковать своей жизнью, на что тогда солдаты, разве не для того, чтобы их посылать впереди себя?)

 

3. «Отлежался я - и опять в разведку. Смотрю на лейтенанта влюбленными глазами. Стал благодарить его…». Действительно ли благодарность Платона была глубока?

а)

да

б)

нет

 

4. Обратили ли вы внимание, что вопрос «Что у тебя  голова или пустой котелок?» задал особист? Как вы считаете, можно ли утверждать, что в тот период жизни у Платона вместо головы был пустой котелок?

а)

да

б)

нет

 

5. Почему, по-вашему, в первое время в селе под Иркутском к о. Платону относились плохо и даже избили?

а)

потому, что все попы (священники) достойны подобного отношения

б)

из-за антирелигиозной пропаганды люди не знали что поведение священника продиктовано любовью к ним (как в свое время было и с Платоном)

в)

потому, что все люди гады и никто никогда  не способен понять ничего высокого

 

6. Какими соображениями руководствовался священник Платон, не давая отпор при первом избиении

а)

страхом перед нахалами

б)

надеждой, что если он потерпит, то ребята исправятся

в)

мужественным следованием церковным правилам (канонам), предписывающими терпеть личные обиды

 

7. Какими соображениями руководствовался священник Платон, применившим силу при втором нападении:

а)

испугался, что о нем и его жене пойдут дурные слухи по деревне

б)

воплотил в жизнь давно задуманный план по перевоспитанию сельской молодежи

в)

защищая жену, исполнил завет Христа: "Нет больше той любви, как положить душу (жизнь) за друзей своих"

 

5. Как по вашему, правильно ли поступил иерей (священник) Платон, дав подвыпившим ребятам «прикурить»?

а)

да

б)

нет

в)

не знаю

 

 

Экстремальные ситуации

       Смысловик  №2

Катится, как бы покачиваясь на ухабах, наша повседневная жизнь. Мы что-то в ней находим, на что-то можем опереться. Но вот, обычно всегда неожиданно, приходит беда. Тяжелая болезнь, приковавшая тебя к кровати, или смерть человека, которого ты очень любишь, с которым связана вся твоя жизнь. Прохлада градусника под руку легла, Весь мир расплылся в белизне больничной, К чему стремилась и чего ждала, - Все стало выеденной скорлупой яичной.

Тогда как бы уходит все, что казалось тебе важным, то, к чему ты стремился. В таких случаях очень часто кажется призрачным смысл, ради которого ты жил, и происходит переоценка ценнос­тей. Это так называемые экстремальные (крайние) ситуации.

Экстремальные ситуации переживаются глубинной сущностью человека. Причем такие ситуации — необязательно внешняя беда. Может оказаться (как, например, в случае с Л.Н. Толстым), что не удался жизненный поиск. Как бы то ни было, страдания че­ловека вызывают в нем что-то новое, более глубокое, чем раньше, рождают новые ответы на вопросы о мире и о себе.

В обыденной жизни, как правило, экстремальные ситуации бывают довольно редко. А вот, скажем, на фронте экстремальная ситуация - почти норма. Поэтому не случайно люди, пережившие войну, порой становятся совсем иными. Кстати, об этом мы уже читали в разделе «Голова или пустой котелок?» Сейчас рассмот­рим другой пример.

Год 1942-й. Фронт, окопы. Парень лет 18—25 с автоматом в ру­ках. Он впервые смотрит смерти прямо в глаза.

В нем так много сил, он так много еще мог бы сделать! Он знает, что в тылу его ждет любимая, он жаждет любить и быть любимым.

Но вокруг лишь смерть! Погибают те, с кем он был рядом, де­лил трудную фронтовую жизнь. Возможно, скоро придет его черед...

В такой ситуации, конечно, не может не произойти в его душе переоценка ценностей. Вот какое письмо было найдено в шинели погибшего русского солдата (и после Второй мировой войны опубликовано в одном из зарубежных изданий): Послушай, Бог... Еще ни разу в жизни с Тобой не говорил я, но сегодня мне хочется приветствовать Тебя. Ты знаешь, с детских лет мне говорили, что нет Тебя. И я, дурак, поверил. Твоих я никогда не созерцал творений. И вот сегодня ночью я смотрел из кратера, что выбила граната, на небо звездное, что было надо мной. Я понял вдруг, любуясь мирозданьем, каким жестоким может быть обман. Не знаю, Боже, дашь ли Ты мне руку, но я Тебе скажу, и Ты меня поймешь: не странно ль, что средь ужасающего ада мне вдруг открылся свет и я узнал Тебя? А кроме этого, мне нечего сказать, вот только, что я рад, что я Тебя узнал. На полночь мы назначены в атаку, но мне не страшно: Ты на нас глядишь... Сигнал. Ну что ж? Я должен отправляться. Мне было хорошо с Тобой. Еще хочу сказать, что, как Ты знаешь, битва будет злая и, может, ночью же к Тебе я постучусь. И вот, хоть до сих пор Тебе я не был другом, позволишь ли Ты мне войти, когда приду? Но, кажется, я плачу. Боже мой, Ты видишь, со мной случилось то, что нынче я прозрел. Прощай, мой Бог, иду! И вряд ли уж вернусь. Как странно, но теперь я смерти не боюсь!

Вопросы к СМЫСЛОВИКУ № 2. Выберите правильный ответ.

 

1. В первом стихотворении говорится: "К чему стремилась и чего ждала, Все стало выеденной скорлупой яичной". Поясните, как понимаете это выражение?

а)

Значит, в жизни все стало гладко и кругло, как яичная скорлупа

б)

как пустая яичная скорлупа без содержимого не имеет ценности, так  в болезни и искушениях открывается бесполезность жизни, если в ней только суета и нет места доброделанию

в)

очень важно употреблять в пищу яичную скорлупу, т.к. в ней много кальция, необходимого для организма

 

2. Исходя из выше прочитанного, что такое экстремальная ситуация?

а)

это события, которые приносят в жизнь смысл и остроту ощущения

б)

опасные виды спорта

в)

ситуация, которая из-за своей сложности выявляет истинную сущность человека

 

3. Когда в экстремальной ситуации есть польза для человека:

а)

когда ею можно прихвастнуть перед девушкой или друзьями

б)

когда в результате переломаешь руки-ноги и лежишь балдеешь на больничной койке

в)

когда из нее делаешь выводы о своем несовершенстве и пытаешься исправиться

 

4. Какие чувства вызвало у вас стихотворение солдата?

а)

сочувствие

б)

презрение

в)

негодование

г)

недоумение

д)

уважение

е)

ваш вариант ответа

 

5. Как вы думаете, почему солдат написал, что теперь он не боится смерти?

а)

принял на душу фронтовые 100 грамм и "крыша поехала"

б)

потерял последний смысл жизни

в)

обрел смысл жизни

 

 

Советуем поступить следующим образом: сами вопросники оставьте себе (можете на них ничего и не писать) а на отдельном листочке напишите ряд цифр (1,2,3…8) и рядом напишите Ваш ответ (а, б, в, г… и так далее). Развернутой аргументации приводить не обязательно, хотя и не запрещается. Словом, всё – на Ваше усмотренье.

Не забывайте  в своей работе писать фамилию, имя и номер отряда